Капитан спецназа — о трудном возвращении к мирной жизни.
Сергей Бах — один из тех, кто половину жизни провел на войне. Бах — не настоящая фамилия, а боевой псевдоним. 37-летний капитан спецназа начинал с чеченских войн и конфликта в Дагестане. За плечами — охрана нефтяных вышек в Египте и Ираке. Звали военным советником в Афганистан, но не поехал, пришлось бы работать с американскими военными, говорит Сергей.
В апреле Сергей вернулся из Донбасса, служил у Мозгового, Стрелкова, оборонял Стаханов, Первомайск, Кировск, Фрунзе, Перевальск, Алчевск. Заработал 4 ранения и достаточный, по собственному признанию, иммунитет к войне. О том, как возвращался к мирной жизни и кто помог ему преодолеть трудности, — в монологе Сергея:
— Я — потомственный военный. В армии служил мой прадед. Отец и дед были контрразведчиками. Самое яркое воспоминание детства — чистка наград. Раз в год отец доставал их из оружейного сейфа. Больше всего нравились награды деда — два ордена Красного Знамени, два — Красной Звезды, Отечественной войны 1-й и 2-й степеней.
Моя судьба была, в общем-то, предопределена. Я пошел в ВДВ. Остался на сверхсрочную, в итоге оказался в легендарной 33-й бригаде (отдельная бригада оперативного назначения внутренних войск МВД России. — Прим. ред.). С ней прошел все чеченские войны и операцию в Дагестане. Прошлое иногда с грустью вспоминаю. Иногда — со смехом. А бывает, так уйду в себя, что напиться хочется. А ведь в школе меня звали «доктор Ливси», потому что я постоянно радовался жизни. В двухтысячных пытался найти себя в мирной жизни, выучился на инженера-строителя, даже в море ходил как матрос. Наверное, адреналина не хватало. А может, ощущения того, что в моей жизни мало смысла. А смысл для меня — приносить пользу другим людям.
И тут начались события в Донбассе. Я долго не раздумывал, поехал. Мне казалось, что воюют за хорошую жизнь для людей и надо помочь. Уже через полгода на Украине я понял, что красивые лозунги о независимости — не более, чем передел собственности, а сама война — бандитская разборка в стиле лихих 90-х. В каждом поселке был свой атаман, который делал на крови свой маленький бизнес. Обратно в Россию вернулся весной 2015 года. В активе — 4 ранения и гнетущее ощущение, что оставил товарищей, которым мог бы помочь, обучить.
Первое время не мог заснуть, потому что у изголовья автомата не было. Положил под подушку наградной пистолет (он у меня еще с первой чеченской), стало немного спокойнее. Тех, с кем служил, переманиваю в Петербург, помогаю с работой. Оказался с двумя из них в Пушкине, а тут над нами пролетел самолет. Кто-то из нас крикнул: «Воздух!», бросились с дороги за строительные вагончики… Я привык сначала делать, потом думать — иначе на войне не выживешь.
Я очень долго был под впечатлением прошлого, все хотел вернуться в Донбасс. Справиться с этими мыслями помогла жена. Она постоянно загружала какими-то делами — то генеральную уборку в квартире начинала, то перестановку мебели, то ремонт. Ей нравится, как я готовлю, поэтому все выходные я провожу на кухне. Теперь, когда у меня возникает желание уехать на войну, я говорю себе: «У тебя есть семья, мама, ты им нужен». Кроме того, я нашел хорошую работу, я — начальник ПТО в реставрационной компании. Когда у меня появятся дети, я смогу им сказать: смотрите, ваш папа может не только разрушать, но и созидать. Сейчас мы реставрируем Константиновское военное училище. Оно будет таким же красивым, как 100 лет назад. Это мой вклад в создание новой армии.
Войной может восторгаться только диванный спецназовец. Любителям войны нужно дарить камуфлированные крышки от унитаза. Тех, кто тебя любит, нужно защищать здесь, а не за тридевять земель.
Фото и текст: Александр ГАЛЬПЕРИН